Почему? Вспомнил концерты. Из-за чего? Да я все думаю - полезешь ты к нему обниматься или нет. Весь концерт переглядыаетсь, как влюбленные. А, ну и ты, конечно, в основном на его части сцены. Иногда, спасибо, вспоминаешь про меня.
Ну чего я? Это же просто концерт.... черт, Билл только мой... Но ведь нельзя же так реагировать.. он же не говорит, про моих девчонок... Блин, это девчонки, а это ГЕОРГ! Мне на них посрать, я их больше не увижу... а вот Георг... колега по группе... друг...
Том нахмурился, обдумывая все это. Было  обидно и противно одновременно. Хотелось плакать тупо от злости, но он лишь сильно прикусил губу, чувствуя как по подбородку потекло что-то теплое.
И губу прикусил... фаа-а-а-а-ак!

Я не должен ему ничего высказывать. Не ревнивая женушка в конце концов. Он же действительно думал, что я весь в музыке и вообще ничего не замечаю вокруг... Ладно, я действительно ничего не замечаю. Кроме него. Но... почему Георг? Блин, я же его брат... хотя бы чисто по-братски он мог быть со мной.... Минуточку... я захотел кончить на концерте? Его же ко мне вообще подпускать нельзя....
Не извиняйся. Только ответь... прости за выражение... каким раком тут фанатки?
Офигеть какая умная мысль. Мозги в отключке... не хватало матом начать ругаться. Блин, все же можно говорить о музыке, не переходя на тему секса.
Том облизал губы, чувствуя во рту тошновтворный привкус. Немного поморщился и обнял брата, прикрывая глаза.

Том, мата ты не знаешь и психовать ты не умеешь.
ТОГДА ЧТО  Я СЕЙЧАС ДЕЛАЮ?
Успокойся. Чего ты на него взъелся? Что он тебе сделал?
Я... не знаю.. он... неприятно...
А ему приятно, если ты будешь без повода на него орать?
Нет... но я же... он же... как же....
Все, собирайся с мыслями и успокаивайся.
Это сложно.
Пробуй
А почему сначала Георг, потом только я?
Том! Ну что за вопрос! Говорю, для особенно одареных, вернее обделенных, для тебя, Том! Перестань психовать. Он НЕ виноват ни в чем. Ты себя накручиваешь и чего ты хочешь? Ссоры?
Только не Ссоры!
ТАК И НЕ ПСИХУЙ!
Том улыбнулся, сам не понимая, как у него это получилось.
А зачем ты со мной заигрываешь? Я же твой брат.
Нет, все равно разговор на секс переходит. Мы не можем иначе. Понятно. Это врожденое. И не лечится. И Хорошо!

Нет, нет... ты говоришь как раз по порядку... на сцене ты сперва с ним, потом со мной.
В самом конце, блин...
Вот и спрашиваю... почему нельзя сначала быть со мной, а потом идти к нему...
если так хочется.
Каулитц! Заткнись ты наконец! Не психуй!
Кто психйет.
Я страус... страус...
АА!Я сошел с ума.
Эврика! Ты это понял.
Находит иногда прозрение.
Успокоился, слава всем.
Относительно.
Хочешь меня? Не замечал этого до вчерашнего вечера, - спокойно возразил Том. Теперь ему самому было интересно сколько это может продолжаться. Он старательно ждал, пока хоть кто-то из них в прямом контексте употребит слово "секс", но сам этого делать не собирался.
Мне надо рекорд поставить. Все еще ничего не сказал. А то, что сказал - совсем невинно.

Блин, заигрывай с Густавом. Не хочу быть крайним.
Том поражался сам себе, потому как голос все так же звучал абсолютно спокойно и почти без эмоций.
Когда я стал пофигистом?
Он слушал Билла дальше, отрицательно качая головой каким-то своим мыслям, приходившим в голову в след за некоторыми словами близнеца.
Когда были такие моменты? - казалось, в голосе появилась легкая заинтересованость, но Том лишь играл. На самом деле хотелось лишь закрыть глаза и молча засопеть в горячем джакузи, чувствуя запах розы, все еще витавший в комнате. Вес тела Билла сверху даже усыплял немного и было невыносимо приятно.
Если не так, то как? - еще немного интереса, хотя теперь не такого наигранного.
Юноша закрыл глаза, положив голову обратно на край джакузи и закрывая глаза.
Все же перестать его ревновать я не могу. Это для  меня уже привычка. Как же это кошмарно - видеть в каждом соперника. Билл же действительно однажды влюбится, женится и обзаведется семьей. Зачем удерживать его? Он вольная птица, а я сажаю его в клетку. Ему нужна свобода, а я отучаю его летать. Господи, зачем ты сделал из меня такую сволочь? А если мое назначение - быть сволочью, то почему ты дал мне способность любить? Почему я так люблю его?

Билл, Билл, - проятнул Том, не меняя своего положения. - я хочу слышать в половину меньше, чем ты говоришь.
Он погладил брата по голове
Мне не нужны слова, Билл. Они слишком лживые. Слишком резкие и слишком громкие. Понимаешь, онипросто слишком ненужные для нас. Я люблю тебя, котенок. Люблю, действительно. Хотя это слово тут самое менее подходящее. Поверь, ты мне очень дорог... я не знаю, как можно без тебя... Господи, я же говорю - слова слишком ограничены. Прости, милый, но подобрать нужные слова я не могу.
Том, не поднимая головы и не открывая глаз, провел рукой по щеке Билла, нежно приговаривая:
И не надо плакать. Иначе я сам заплачу, - Том вытер ему слезы, делая все аккуратно, но абсолютно наощупь.
Я просто ревную. У меня крышу сносит, когда я в полной мере понимаю, что ты теперь со мной ия могу спокойно тебя целовать, прикосаться... Пойми, я грезил об этом пять лет. Долгие пять лет... Прости, но от этого чувства эйфории у меня напрочь сносит крышу.
Том понимал, что говорит больше, чем сам хочет, но надо было объяснить все близнецу.

Если ты не будешь, зачем плакать мне?
Том улыбнулся, поднимая голову и открывая глаза.
Прям чувствую, когда он плакать начинает. Не хочу видеть его слезы. И не могу.
Вот так намного лучше
Он взял Билла за руку, целуя его в ладонь.
Смотри, мы столько говорим, а в ту тему он не перешел.
Том улыбнулся, продолжая гладить его по голове.
Башка что-то кружится... Странно...

Говорить можем, а НЕ думать нет.
Том улыбнулся
Жалко, не умеют читать мысли друг друга? Было бы ведь проще.
Положил голову обратно на край и прикрыл глаза.
Мне нравится, когда ты так делаешь. Только волосы грудь щекочут.
Он улыбнулся, позволяя своим рукам хаотично скользить по телу младшего брата.
Неужели он младше? Младшие всегда более совершенные?

Наверное, было бы удобнее.
Том мягко улыбнулся.
Но иногда же мы читаем мысли друг друга. И вообще... если очень сильно захотеть, то можем читать всегда.
Он приоткрыл один глаз и посмотрел на Билла.
О том, что ты младше, но ты совершеннее.
Том улыбнулся.
Я ответил на твой вопрос?
Он приподнял левую бровь и улыбнулся.
Если сильно захотеть, я каждую твою мысль знать буду. И чувствав тоже. За пять лет я тебя как облупленого знаю. Уже научился твои мысли читать.

Ну и пусть кажется.
Том улыбнулся, а потом немного поморщился.
Знаешь, за пять лет... может и узнал лучше, но это было не за пять лет, а за все 18. А за пять лет я просто больше наблюдал за тобой. Например, когда ты прикусываешь нижнюю губу ты нервничаешь, облизывать губы у тебя вошло в привычку лет в 15, и это ты делаешь тоже когда нервнимаешь. Только меньше, чем когда губу закусываешь. Перебираешь всякие украшения на руках, ну браслеты или еще чего, когда думаешь о чем-то плохом. Заправляешь волосы за ухо, когда смущаешься и тут же мило улыбаешься.
Том улыбнулся и решил перестать говорить все это.
Слушай, пошли к тебе в комнату? По-моему я пересидел тут. Голова кружиться начинает.
Как бы я тут сознание не потерял. Черт, ну что за несчастливые дни? То горло болит, то знобит, то жар, теперь и голова кружится.
Он предпринял попытку встать.

А это значит, что ты хочешь понять, на скольо хорошо я тебя знаю, но спросить это напрямую не решаешься. А еще, что тебе не по нутру, что я.. хм... все это рассказал и ты словно извиняешься, пытаясь это загладить.
Том поднял с себя Билла, вставая из джикузи и одевая халат и замечая, как все плывет перед глазами.
ты же хотел меня в него одеть.
Не переживай из-за этого ни секунды, Билл. Я могу ошибаться.
Он протянул Биллу руку, приглашая завернуться в один  с ним халат.
А теперь пойдем лучше... мне надо полежать.